Penumbra

[Сиэтл, наши дни]

После визита к психиатру мой кредстик стал легче на 400 нью-йен, и при этом ответа на вопрос “что это за мужик с ушами, и откуда я его знаю?!” – я так и не получил.

Я должен был съездить домой, переодеться, а потом доехать вновь до больницы Сильвер. Беднягу уложили несколькими пулями в упор, она выжила чудом – и теперь валялась в подпольной клинике, бледная, с кругами под глазами, и – когда никто не видел – хваталась за телефон, и звонила дочери.

Я держал язык за зубами (они были мне дороги!), и делал вид, что не замечаю.

Войдя в квартиру, я привычно всё осмотрел, подошёл к сейфу, и набрал комбинацию цифр.

Я положил “большой” кредстик, взял “малый” – и вдруг взгляд наткнулся на огромный амулет, который мелькнул в отблеске света. Док разбередил старые раны. Нью-Йорк…

Мозер. Старый друг.

Я взял волшебную фоку из сейфа, и поднёс к свету. Тяжёлый амулет на цепочке, украшенный рунами и рисунками, завращался, и засверкал в лучах лампы.

Мозер. Как же мне порой не хватает тебя, дружище. Янка так тебя любила, и я пом…

…из тени вдруг выступило лицо. Я уставился на него, на то, что пришло из глубин памяти.

Амулет выскользнул из рук, и с глухим стуком упал на мягкий ковёр.

[13 июля 2048 год, Нью-Йорк, St. Albans, Farmers Blvd, пересечение со 120 Авеню, небольшое офисное здание]

– Ставлю десять, и повышаю на пять! – объявил Мозер, и почесал рог. Это был верный признак, что у него на руках что-то приличное, и я немного приуныл.

– Ну всё рогатый, сейчас я тебя раздену! – радостно завопила Джуди, и продолжила: – Ровняю и повышаю на пятнадцать!

– Ну вас в жопу… – сказал я, и бросил карты. Из уважения к Мозеру карты были увеличенного размера, как у колоды Таро.

– Малыш прав. Ну вас в жопу! – сказал Ринго, четвёртый наш партнёр в покер, и тоже бросил карты.

Через пару повышений все вскрылись – и выяснилось, что у Джуди была тройка, а у Мозера – флеш, и тролль забрал весь кон, намекая, что Джуди может раздеть его и просто так, он не против. Но Джуди не расстроилась – она хлопнула Мозера по огромной спине, и громогласно объявила, что премия только начинает тратиться. Что-то бумкнуло – мы все разом вздрогнули, и потянулись к оружию, но потом стало понятно, что в конце комнаты бравая компания ребят Джокера начали праздновать бутылкой шампанского.

Впрочем праздновали не только они. В соседней комнате уже часа два как раздавалось нестройное пение под гитару Руби, которая в прошлом была певичкой кантри. Булькали бутылки, громко сдвигались стаканы, и через пол-часа должны были приехать парни из Манхеттеновского офиса. Намечалась грандиозная попойка.

Я начал мешать карты, а Мозер взял огромную сигару, раскурил её, и покачал головой:

– Все радуются. У парней как крышу сорвало. Ну что за дети, ей-ей…

Джуди жахнула виски из фляжки, и ответила:

– После того, как разнесли Великанов и Механиков, больше серьёзных противников не осталось. Война закончена, чаммер!

Мы с Мозером невольно переглянулись, Мозер покачал головой.

– Нет солнышко, война не закончилась. Это вообще никогда не кончится. Просто этап прошёл… и знаешь, они никогда не смирятся с тем, что мы так ловко захапали вчетверо большую территорию.

– Кто это “они”, Мозер? Что за паранойя!

– Джуди… а впрочем…

– Ты не умеешь радоваться жизни, Мозер! – заявила Джуди, и рубанула ещё грамм пятьдесят виски. Она заметно захмелела, и её щёки раскраснелись: – Ты вечный пессимист! Ну и хер с ним, что какие-то “они” будут против – они всегда против, чтобы ты знал! Просто радуйся, что жив, что у тебя есть твоя чашка сой-кофе по утрам, да и пиво в баре “Доттерман” подают сносное, и ни разу не соевое. Радуйся! Или ты вечно с таким выражением ходить будешь? Парни, налейте Мозеру кто-нибудь, не могу на его скорбную рожу смотреть!

– Эгееей! – раздались крики в другом конце комнаты. На столе появилась бутылка рома.

Мы хлопнули по рюмке, но тут Мозер поднялся.

– Ладно, чёрт с вами. Дайте я хотя-бы обход сделаю. Неспокойно мне что-то.

– Да какой на хрен… – заикнулась Джуди, но Мозер свирепо посмотрел на неё, и Джуди заткнулась, употребив ещё глоток из фляжки.

– Вы тут без меня не нарезайтесь. И это – скоро боссы приедут, хоть на ногах стоять надо…

Мозер встал, улыбнулся, обнажив клыки, и кивнул мне.

– “Армор” надень. – сказал я.

– Да ну, глупости, – ответил Мозер – Меня снайпера прикроют, а так я светится буду, лишнее внимание ни к чему.

– Ну хоть инвиз…

– Глупости. – Мозер развернулся, и ловким движением прихватив бутылку, ушёл.

– Фокусник и позёр! – крикнула вслед Джуди, и спёрла ещё одну бутылку у ребят Джокера.

Но праздник, который только набирал обороты, вдруг перестал мне нравится. Что-то в глазах Мозера было такое… по сути, он как-то умел предчувствовать будущее, и все его подозрения сбывались весьма блестящим образом. Он не всегда мог оформить их в слова, однажды он просто бросился на меня, я что-то пищал под огромным телом – пока над нами вдруг не пронеслась очередь из тяжёлого пулемёта – он знал, как-то понял, причём не за секунду, а даже раньше! Он признался, что просто выжидал момент, и не мог сказать об этом мне напрямик.

– Народ, я сейчас вернусь. – сказал я, вставая.

– Эльф и тролль. Вместе и навсегда. На всех тридео страны! – пропела  Джуди.

– Юмористка. – беззлобно ругнулся я, и ушёл вслед за Мозером.

Когда я вышел с чёрного хода и огляделся, на улицах был поток машин, люди шли домой. Моросил дождь, и я усмехнулся – стояла cиэтловская погода, парни из Сиэтла будут рады, ха-ха.

А потом что-то горячее толкнуло меня в спину, я ослеп, оглох, и на несколько секунд вырубился совершенно.

Я пришёл в себя, засыпанный бетонной крошкой. Закашлялся, с трудом поднялся – в ушах звенело, и сквозь звон я слышал стрельбу, крики, и какой-то рёв.

Это ревел огонь. Половины нашего здания просто не стало. Огонь глодал вторую половину, метались какие-то тени, света не было…

Я пошёл в переулок, приволакивая правую ногу – её сильно повредило, даже не понятно, что это было – толи вывих, толи перелом.

Я увидел Мозера почти в конце, рядом с другим проулком, выходящим на большую улицу. Он просто лежал, как будто скорчившись. Я доковылял до него…

Потом я долго пытался что-то делать – Heal, травма патч… голубые, такие чистые глаза Мозера смотрели вверх, и я не мог поверить, что этот гигант просто мёртв, это было невозможно, немыслимо! Раны от двух очередей уже перестали сочиться кровью – господи, сколько они выпустили в него?!

Прохожие стали подходить ближе, стрельба вроде бы затихла, издали раздавался рёв пожарных машин. Я закрыл глаза Мозеру, и снял с шеи его знаменитый медальон.

Потом оглянулся, и увидел, как из темноты шагнул какой-то человек. Мы встретились взглядом.

Только на секунду.

Темнота поглотила его, но лицо я видел. И глаза.

[…Наши дни.]

Я взял медальон в руки, и нежно провёл по ребристому ободу.

Пазл сошёлся.

Док всё-таки умудрился помочь. Сильвер должна знать об этом.

Я взял плащ, и вышел в дождь.